Из истории русской Библии

Продолжение Начало в № 1, 2 за 2011 год

Казалось, что история перевода Библии на живой русский язык остановилось. Но у Бога были Свои планы и в 1856 году ситуация кардинально меняется с восшествием на престол императора Александра II. По этому поводу в Москве состоялось торжественное собрание Священного Синода, на котором Синод единогласно высказался за возобновление перевода Священного Писания на русский язык. Был даже составлен проект специального постановления Синода. Необходимость возобновления перевода обосновывалась тем, что «...язык славянского перевода Библии, общевразумительный и общеупотребительный в свое время, не таков уже в настоящее время по своей древности». Были и другие веские аргументы. В Проекте повторялась основная аргументация Указа 1816 года, санкционировавшего первый русский перевод. Предлагалось тщательно пересмотреть перевод Нового Завета, выполненный РБО, а также перевод Псалтири, исправить их через сличение еврейского и греческого текстов. Новые переводы необходимо было апробировать предварительным изданием в церковной периодике. Казалось, что дело сдвинулось. Однако, новый обер-прокурор Священно Синода, генерал-лейтенант граф

А.П. Толстой (1856 – 1862 гг.) достаточно настороженно отнесся к полученному Проекту. Он передал Проект на экспертизу митрополиту Киевскому Филарету (Амфитеатрову), который был для него духовным авторитетом. В своем ответе Киевский митрополит решительно выступил против перевода. Вот его основные аргументы: русский язык проигрывает славянскому по выразительным возможностям; перевод Библии на русский язык угрожает всему строю славянского богослужения; проблема непонимания славянского языка решается не переводом на русский, но прилежным изучением славянского; славянский перевод представляет собой связующую нить, необходимую для единства политически разобщенных славянских народов. Кроме того, он считал, что идея русского перевода была «принята первоначально, не в Святейшем Синоде, а в канцелярии обер-прокурора, поэтому на нём не было благословения свыше»; перевод на русский язык неприемлем, потому что это перевод на «частное наречие одноплеменного народа»; «если переводить на русское наречие, то почему же не перевести его потом на малороссийское, на белорусское и прочие». Он подытожил: «если бы ты и не понимал того, что содержится в нём (старославянском тексте), от самого чтения ты получаешь великое освящение».

Вместо русского перевода Филарет Киевский предлагал оставить навсегда неприкосновенным основной текст славянского перевода. Митрополит Филарет (Амфитеатров) просил графа А.П. Толстого представить его мнение непосредственно Государю Императору в расчете, что начинание Синода будет в зародыше остановлено Высочайшим рескриптом. Однако Император поступил иначе. Александр II предложил Синоду обсудить мнение Киевского митрополита, предварительно ознакомив с ним Филарета Московского. Московским святителем был составлен ответ, в котором детально обосновывалась несостоятельность положений отзыва Филарета Киевского. В это же время в периодической печати появляется ряд анонимных статей, очевидно, направленных на создание общественного мнения против перевода. Они не содержали ничего принципиально нового в сравнении с отзывом Киевского митрополита. Возникшая полемика ни с той, ни с другой стороны не содержала в себе ничего принципиально нового в сравнении с теми воззрениями, которые высказывались еще в первой половине ХIХ века в связи с переводом РБО.

В этом споре Священный Синод решительно принял сторону Филарета Московского. Определением от 20 марта 1858 года Священный Синод постановил начать, с соизволения Государя Императора, русский перевод Священного Писания. 5 мая Александр II утвердил это решение. Так была возобновлена прерванная 33 года назад работа по переводу.

Осуществить работу по переводу Синод поручил четырем Духовным Академиям. Начали переводить с Нового Завета. В каждой Академии был создан свой Переводной Комитет, в котором обсуждался сделанный перевод. Далее он отсылался на просмотр правящему епархиальному архиерею. После этого перевод поступал в Священный Синод. Сам факт того, что один из трех присутственных синодальных дней целиком посвящался работе над переводом, говорит о том, что Синод рассматривал перевод важнейшей своей задачей. В Синоде работой над организацией перевода руководил первенствующий в нем санкт-петербургский митрополит Григорий (Постников) (с 1856 по 1860 годы), с 1860 года – Исидор (Никольский). От Синода перевод доставляли в Москву митрополиту Филарету, который вычитывал и проверял все переводы. С замечаниями Московского святителя он возвращался обратно в Синод. Филарет лично просмотрел и отредактировал весь перевод Нового Завета. Люди, близкие к нему в это время вспоминали, что он работал над присланными к нему переводами иногда по 11 часов в день.

В 1860 году, по благословению Священного Синода, было издано Четвероевангелие, а в 1862 году остальные книги Нового Завета. Параллельно началась работа по переводу Ветхого Завета. Первые предварительные переводы ветхозаветных книг были опубликованы в периодических церковных журналах уже в 1861 году. Основной проблемой перевода ветхозаветной части Библии, как и в истории перевода РБО, стал выбор текстовой основы перевода. Филарет Киевский, несмотря на свое непримиримое неприятие русского перевода как такового настаивал на том, чтобы перевод делался с Септуагинты. Он писал: «перевод Семидесяти Толковников поставлен самим Богом твердым и нерушимым оплотом против ожесточенных врагов христианства – еврейских раввинов». Он считал, что если книги Ветхого Завета будут переведены с Массаретского текста, то нельзя будет полагаться на их достоверность.

Решающим и в этом не простом вопросе стало мнение митрополита Филарета (Дроздова) который в 1858 году опубликовал поданную им еще в 1845 году в Синод записку «О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого семидесяти толковников и славянского переводов Священного Писания». Написанная в годы «непримиримой оппозиции» русскому переводу, записка поднимала вопросы статуса двух основополагающих текстов Ветхого Завета (еврейского и греческого) в связи с обсуждаемыми тогда различными проектами в отношении славянской Библии. Эта публикация стала фактически программным документом возобновляемого русского перевода. Основной направленностью этого документа было признание непреходящей ценности свидетельств обоих текстов. В нем, однако, никак не оговаривался вопрос практического применения этих выводов.

Определяющими с точки зрения практического использования двух текстов в русском переводе Ветхого Завета, можно признать опубликованное в 1861 г. митрополитом Филаретом письмо к нему архимандрита Макария (Глухарева) от 1834 года, в котором обосновывался выбор еврейского текста, как основы перевода, и обращение святителя в Синод от 20 января 1863 г., в котором он ещё раз указывал на необходимость учитывать оба текста. Всё было хорошо, когда переводы греческого и еврейского текста не противоречили друг другу. В тех случаях, когда между ними наблюдались расхождения в смысле, значительные несовпадения в объеме и порядке, переводчики вынуждены были останавливаться на одной из версий. При этом сам выбор никак не оговаривался, но, как можно понять, чаще ориентировались на вариант славянской Библии. Чистович писал: «Смешение, и так сказать, слияние двух текстов с предпочтением в одном случае еврейского, в другом греческого, и было и всегда останется делом произвола переводчиков, и нет никаких средств, чтобы ограничить этот произвол».

19 ноября 1867 года отошёл в вечность митрополит Московский Филарет (Глухарёв), посвятивший переводу Библии на русский язык пятьдесят лет своей жизни. Вся работа по окончательной подготовке русского перевода была сосредоточена в самом Священном Синоде. Вся острота и важность проблемы выбора текстовой основы перевода Ветхого Завета еще раз проявилась в полемике, возникшей, когда окончательное издание Синодального перевода близилось к завершению. В середине 70-х в церковной периодике развернулась достаточно острая дискуссия, инициатором которой стал Епископ Феофан (Говоров), решительно несогласный с выбором еврейского текста как основы перевода. Позиция святителя сводилась к нескольким тезисам: МТ (масоретский текст) неприемлем, поскольку и преднамеренно, и непреднамеренно искажен иудеями, он чужд церковной традиции, которая его не знает, и его использование означает разрыв с традицией славянской Библии. Переводить необходимо с текста LXX (Септуагинты), освященного его исключительным употреблением в Церкви. При этом сама проблематика исходных библейских текстов никак им не затрагивалась. Епископу Феофану оппонировал профессор П. И. Горский-Платонов, доводы которого, опиравшиеся на филологический и исторический анализ, отчетливо показали научную несостоятельность аргументов святителя, их очевидный анахронизм.

Ветхозаветная часть русского перевода издавалась частями: в 1868 году вышло Пятикнижие; в 1869 году – исторические книги; в 1872 году – учительные книги; а в 1875 году – пророческие. В 1876 году, по благословению Святейшего Правительствующего Синода, был издан полный русский перевод Библии. Авторизованный высшей церковной властью Русской православной церкви, он получил всеобщую известность как «Синодальный».

Важным событием для протестантских общин России стала публикация синодального перевода, выполненная синодальной типографией «с разрешением Святейшего Правительствующего Синода для английского Библейского Общества» в 1882 году. На титульном листе значилось: «Священные книги Ветхого Завета в переводе с еврейского текста». Издание в его ветхозаветной части состояло только из книг, входящих в состав еврейской Библии, и, таким образом, отвечало утвердившемуся в протестантской традиции канону Ветхого Завета. Сам текст был отредактирован на предмет устранения из него версий перевода Семидесяти, что достигалось механическим удалением всех помещенных в скобки частей. Впоследствии этим изданием и перепечатками с него пользовались несколько поколений верующих. Среди этих перепечаток наиболее известно издание Американского Библейского Общества 1947 года (набор в две колонки с параллельными местами посередине), ставшее основным изданием Библии для российских протестантов. До сих пор синодальный перевод остается наиболее употребительным русским переводом Библии, с которым прочно ассоциируется само название русской Библии.